Одно из таких «превращений» — измельчание, опошление военного человека. «Скалозуб — это падение военного человека в мертвую паузу русского государства 1812—1825 гг., писал Тынянов. Удачливый карьерист нового типа Скалозуб дан уже самой фамилией. Однако неразборчивое посмеиванье имеет характер совершенно определенный. Скалозуб говорит о путях карьеры. Самым выгодным оказывается пользоваться выгодами, представляемыми самой войной: «Иные, смотришь, перебиты». Преступность скалозу-бовского карьеризма, основанного на потерях армии, очевидна. Пылкий восторг перед удачливостью его со стороны Фамусова, смотрящего на него как на желанного зятя, более даже важен, чем борьба Фамусова с Чацким. Предупреждение о Скалозубе как о главном военном персонаже эпохи было одним из главных выступлений в политической комедии».
Другое «превращение» — это усиление женской власти. «Мертвая пауза в царствование Александра I после Отечественной войны 1812 г., когда ожидали ответа на победу героического народа, в первую очередь — уничтожением рабства, заполнялась в Москве подобием женской власти».

А дамы?
Скомандовать велите перед фрунтом!
Присутствовать пошлите их в Сенат!
Ирина Власьевна! Лукерья Алексевна!
Татьяна Юрьевна! Пульхерия Андревна!

И недаром монолог Чацкого «А судьи кто?» как ответный «удар» и на монолог Фамусова «Вкус, батюшка, отменная манера…», и на диалог Скалозуба и Фамусова о путях карьеры является самым декабристским и по содержанию, и по страстности, с которой он произносится, и по ораторскому мастерству.

Но комедийный конец этой сцены заставляет нас задуматься. Чацкий и Фамусов как главные антиподы понимают друг друга с полуслова: они давнишние враги и спорят не впервые. А какова реакция Скалозуба на монолог Чацкого? Скалозуб, оказывается, ничего не понял:




Мне нравится, при этой смете
Искусно как коснулись вы
Предубеждения Москвы
К любимцам, к гвардии, к гвардейским, к гвардионцам;
Их золоту, шитью дивятся будто солнцам!
А в Первой армии когда отстали? в чем?
Все гак прилажено, и тальи все так узки,
И офицеров вам начтем,
Что даже говорят, по-французски.

Скалозуб как бы поставил точку: спор в направлении, заданном Фамусовым и Чацким, продолжаться не может…

Иронизирует ли автор над Чацким, поставив его в комическое положение? Здесь авторская позиция по отношению к Чацкому раскрывается наиболее определенно.